Решением Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики АО «Р» было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим назначена «К».
Конкурсный управляющий АО «Р» обратилась в Арбитражный суд Карачаево-Черкесской Республики с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц должника, в том числе конкурсный управляющий просила привлечь к субсидиарной ответственности Доверителя адвоката Грибакова А.С. – «КВД».
Заявление было мотивировано тем, что указанные лица, контролируя деятельность должника и определяя направления его деятельности, совершили действия, в результате совершения которых стало невозможно удовлетворение требований кредиторов, а также являлись выгодоприобретателями по сделкам должника в нарушение имущественных интересов конкурсных кредиторов.
«К» указывала, что «КВД» подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, поскольку был обязан обратиться в суд с заявлением о банкротстве должника.
«КВД» не согласился с предъявленными к нему требованиями, в связи с чем обратился к адвокату Грибакову А.С. за юридической помощью.
Проанализировав материалы дела, адвокат Грибаков А.С. составил и направил в суд отзыв на заявление конкурсного управляющего АО «Р» о привлечении «КВД» к субсидиарной ответственности.
Адвокат указал, что согласно п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 лицо, не являющееся руководителем должника, ликвидатором, членом ликвидационной комиссии, может быть привлечено к субсидиарной ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о собственном банкротстве при наличии совокупности условий, а в отношении «КВД» такая совокупность условий отсутствует.
Также адвокат обратил внимание на то, что Устав АО «Р» не предусматривал возможности для «КВД», как члена Совета директоров, единолично инициировать созыв внеочередного общего собрания акционеров АО «Р». Кроме того, «КВД» не мог знать о финансовом состоянии компании, поскольку ни генеральный директор Общества, ни Ревизионная комиссия Общества, ни иные лица не представляли Совету директоров отчёты о финансовом состоянии общества.
По поводу отнесения «КВД» к контролирующим должника лицам, адвокат Грибаков А.С. указал, что в соответствии с положениям гражданского и банкротного законодательства контролирующие должника лица (то есть лица, которые имеют право давать должнику обязательные для исполнения указания) могут быть привлечены к субсидиарной ответственности, если их виновное поведение привело к невозможности погашения задолженности перед кредиторами должника. При установлении того, повлекло ли поведение банкротство должника, необходимо принимать во внимание:
1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника.
Однако «КВД» являлся членом совета директоров, но не имел возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника, поскольку не мог единолично принимать решения по вопросам хозяйственной деятельности должника.
«КВД» не отрицает тот факт, что являлся членом Совета Директоров общества. Вместе с тем, сам факт наличия у «КВД» статуса члена Совета Директоров не свидетельствует о наличии у него признаков контролирующего должника лица;
2) реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведёт) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное – банкротное состояние.
Однако определению наличия данного критерия способствуют закреплённые в Законе о банкротстве презумпции существования причинно-следственной связи между поведением контролирующего лица и невозможностью погашения требований кредиторов.
В данном случае, поскольку «КВД» не принимал решения, связанные с финансовым положением должника, не был проинформирован о финансовом положении, бухгалтерская отчётность не предоставлялась как «КВД», так и всему Совету директоров в целом, причинно-следственная связь отсутствует;
3) ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.
Однако к ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки и (или) получило (потенциальную) выгоду от её совершения. В результате сделок, одобренных Советом директоров, «КВД» не получал никаких выгод от её совершения, действовал только в интересах должника.
Отдельно адвокат Грибаков А.С. обратил внимание суда на то, что в АО «Р» было принято назначать членами Совета директоров руководителей отделов компании. Поскольку трудовые отношения между АО «Р» и «КВД» были прекращены, «КВД» с этого времени не участвовал в собраниях Совета директоров, не принимал решений, связанных с финансовым положением должника.
Адвокат Грибаков А.С. просил суд отказать в удовлетворении заявления конкурсного управляющего АО «Р» о привлечении «КВД» к субсидиарной ответственности.
Впоследствии конкурсный управляющий «К» направила в суд Дополнения к своему заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности, на которое Адвокат Грибаков А.С. также подготовил отзыв и представил его в суд.
Арбитражный суд Карачаево-Черкесской Республики установил, что должник не являлся в полной мере обособленным субъектом экономических отношений, но входил в состав единого холдинга – группы компаний «М». Судами неоднократно исследовалась структура соответствующей группы компаний, были получены выводы о том, что группа «М» представляла собой единую бизнес-структуру энергосбытовых компаний, являлась горизонтально-интегрированным холдингом, в котором само общество «М» выступало в качестве центра принятия управленческих решений и распределения финансирования, а признанный банкротом Московско-Уральский акционерный коммерческий банк выступал в роли финансового центра холдинга, имея ярко-выраженный кэптивный характер.
Подобная схема корпоративного управления, при которой доли участия как в отдельных компаниях холдинга, так и самого центра принятия управленческих решений, принадлежат не конкретным физическим лицам, а самим компаниям – элементам холдинга, позволяет скрывать от независимых участников рынка и суда сведения о конечных бенефициарах всей группы компаний, выстраивать «корпоративную вуаль» в целях избежания возможности привлечения собственников бизнеса к субсидиарной ответственности по его обязательствам.
Проанализировав материалы обособленного спора и материалы дел о банкротстве как самого должника, так и иных энергосбытовых компаний холдинга «М», суд пришёл к выводу о том, что конечным бенефициаром холдинга (а, следовательно, и должника) и лицом, непосредственно определявшим направления его деятельности (то есть контролирующим должника лицом) на протяжении всего анализируемого периода являлся «Ш», о чём свидетельствуют письменные доказательства. «Ш» получал имущественную выгоду от деятельности всего холдинга (в том числе, должника), был заинтересован в результатах такой деятельности, то есть является конечным бенефициаром холдинговой группы.
Суд, с учётом установленных по делу обстоятельств, также пришёл к выводу, что вторым конечным бенефициаром холдинга «М» является «О». Несмотря на то, что информация об «О» как о конечном бенефициаре компании, скрывалась от независимых участников рынка, именно он выступал в качестве собственника холдинговой группы.
Суд сделал вывод о связи существенного ухудшения имущественного положения должника и всей группы компаний холдинга «М» именно с действиями «Ш» и «О», при которых происходило перераспределение объёма ликвидности холдинговой группы в пользу указанных лиц, что является достаточным основанием для солидарного привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
При таких обстоятельствах, суд не нашёл оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по соответствующему основанию лиц, непосредственно подчинённых управленческой воле «Ш» и «О», так как такие лица, фактически выполнявшие менеджерские функции, действовали, как наёмные сотрудники, исполняя волю действительных руководителей должника («Ш» и «О»).
В итоге суд пришёл к выводу, что совет директоров в АО «Р» являлся созданным лишь для видимости, не функционировал в действительности как орган управления, не имел реальных возможностей в управлении должником. Именно по мотиву недоказанности факта наличия статуса лица, контролирующего деятельность должника, суд отказал в удовлетворении требований, заявленных к «КВД».
Конкурсный управляющий «К» не согласилась с вынесенным Определением, в том числе в части отказа в удовлетворении требований о привлечении «КВД» к субсидиарной ответственности по обязательствам «Р», и подала апелляционную жалобу на решение Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики в Шестнадцатый арбитражный апелляционный суд.
Адвокатом Грибаковым А.С. были подготовлены и представлены в суд возражения на апелляционную жалобу «К».
Адвокат указал, что судом первой инстанции подробно проанализирована и приведена в определении структура корпоративного управления должника, что позволило суду сделать верный вывод о лицах, реально принимавших участие в управлении и принятии хозяйственных решений АО «Р»; выявление корпоративной структуры позволило суду прийти к выводам о фактическом участии каждого из заинтересованных лиц в управлении должником, а также о наличии или об отсутствии статуса контролирующего лица у номинальных и фактических членов органов управления должника.
Адвокат Грибаков А.С. обратил внимание суда апелляционной инстанции на то, что суд первой инстанции указал, что совет директоров осуществлял свои полномочия формально, был создан лишь для видимости и не функционировал в действительности. А применительно к требованиям конкурсного управляющего к «КВД» суд первой инстанции установил отсутствие оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности, поскольку не был доказан факт наличия статуса лица, контролирующего деятельность должника, на основании анализа корпоративной структуры должника, а также было установлено, что «КВД» никак не мог самостоятельно принимать решения, связанные с хозяйственной деятельностью должника.
Кроме того, судом первой инстанции были исследованы и оценены обстоятельства, позволяющие сделать вывод об отсутствии в поведении «КВД» совокупности действий, повлекших банкротство должника, в соответствии с критериями, разработанными судебной практикой.
Шестнадцатый арбитражный апелляционный суд, рассмотрев поступившие апелляционные жалобы, постановил Определение Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики в части требований конкурсного управляющего АО «Р» к «КВД» оставить без изменения, а апелляционную жалобу «К» без удовлетворения.
Таким образом, благодаря грамотно проделанной адвокатской работе, адвокат Грибаков А.С. смог отстоять интересы Доверителя в судах первой и апелляционной инстанций – «КВД» не был привлечён к субсидиарной ответственности.